Проблемы сокращения и численность «тюремного населения»
Казахстана за последние 10 лет:
динамика и причины ее колебаний

Астана, 2012

Проблемы сокращения и численность «тюремного населения» Казахстана

за последние 10 лет: динамика и причины ее колебаний

Данный анализ подготовлен Представительством PRI (Международная тюремная реформа) в Центральной Азии в рамках проекта «Укрепление системы уголовного правосудия Республики Казахстан путем совершенствования уголовного и уголовно-исполнительного законодательства с учетом прав человека», финансируемого Посольством Королевства Нидерландов в Казахстане.

Положения анализа не обязательно отражают официальную точку зрения Представительства PRI (Международная тюремная реформа) в Центральной Азии и организаций-доноров.

Ответственность за содержание несут их авторы.

© Представительство МОО «Penal Reform International» (Международная тюремная реформа в Центральной Азии)

ВВЕДЕНИЕ

Об организации «Penal Reform International» (PRI) (Международная тюремная реформа)

«Международная тюремная реформа» (PRI) - международная неправительственная организация (НПО), имеющая консультативный статус при Экономическом и социальном совете ООН (ЭКОСОС) и Совете Европы, а также статус наблюдателя при Африканской комиссии по правам человека и народов. Целью деятельности PRI является разработка и внедрение международных стандартов отправления правосудия, сокращение излишнего использования наказаний, связанных с лишением свободы, продвижение использования правовых санкций, альтернативных лишению свободы и способствующих социальной интеграции преступников, при этом учитывающих интересы жертв преступлений.

О настоящем ресурсе

Проблемы сокращения и численность «тюремного населения» Казахстана за последние 10 лет: динамика и причины ее колебаний был разработан с целью вовлечения общественности в работу над созданием проекта концепции Уголовного и Уголовно-исполнительного кодекса Республики Казахстан и полностью соответствует положениям Концепции правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 года.

Данный анализ подготовлен экспертами PRI (Международная тюремная реформа) в Центральной Азии - доктором юридических наук, профессором Балтабаевым К.Ж. и кандидатом юридических наук, доцентом Саламатовым Е.А. в рамках проекта «Укрепление системы уголовного правосудия Республики Казахстан путем совершенствования уголовного и уголовно-исполнительного законодательства с учетом прав человека», финансируемого Посольством Королевства Нидерландов в Казахстане. Проект концепции обобщает наиболее прогрессивные идеи и разработки казахстанской и зарубежной научной среды, рекомендации проектов PRI, реализуемых в Казахстане и регионе Центральной Азии с 2001 года.

При подготовке настоящего проекта концепции были приняты во внимание рекомендации, представленные уполномоченными сотрудниками Администрации Президента Республики Казахстан, Комитета национальной безопасности Республики Казахстан и Комитета уголовно-исполнительной системы Министерства внутренних дел Республики Казахстан в рамках рабочей встречи, которая состоялась в офисе PRI в Центральной Азии 20 июля 2012 года.

Предназначено для широкого круга читателей.

Проблемы сокращения «тюремного населения» в Казахстане

Зав. кафедрой уголовно-правовых дисциплин ЕНУ им. Л. Н. Гумилева д. ю. н., профессор Балтабаев К. Ж.

Анализ статистических данных за последние годы о практике применения судами наказаний свидетельствует о широком применении лишения свободы. Так, если в 1998 году удельный вес лишения свободы в структуре назначаемых наказаний составлял 45,3%, то в 2006 году эта цифра равнялась 57,6%, в 2007 - 46,6%, в 2008 г. - 47,2%, в 2009 г. - 52,6%, в 2010 г. - 39,8% и в 2011 г. - 40,3% (см. таблицу 1).

Обобщение практики назначения судами наказания в виде лишения свободы за преступления небольшой и средней тяжести в 2003 году Верховным Судом Республики Казахстан показало, что за эти деяния в 30,3% случаях суды назначают лишение свободы.

О росте удельного веса лишения свободы в Казахстане в структуре назначаемых судами наказаний видно из таблицы № 1. Этот показатель в 2006 году по сравнению с 1998 годом вырос на 12,3%.

Между тем осуждение к лишению свободы в Российской Федерации составляло: в 1998 г. - 34,3%; в 1999 г. - 32,9%; в 2000 г. - 35,0%; в 2001 г. - 30,9%; в 2002 г. - 32,2% от общего числа осужденных. Очевидно, что применение рассматриваемого наказания в России сокращается.

В соответствии со ст. 48 УК РК лишение свободы состоит в изоляции осужденного от общества путем направления его в колонию-поселение или помещения в исправительную колонию общего, строгого, особого режима или в тюрьму. Лица, осужденные к лишению свободы, которым на момент вынесения приговора не исполнилось восемнадцати лет, помещаются в воспитательные колонии общего или усиленного режима.

Лишение свободы является наиболее часто применяемым суровым наказанием.

В качестве основного наказания лишение свободы было предусмотрено в 559 санкциях норм Особенной части УК РК (88,5%) на момент его принятия. На июнь 2011 года только лишение свободы предусмотрено в 318 санкциях, что составляет 44,73% от общего числа санкций, содержащихся в Особенной части УК РК. Альтернативно с другими видами наказаний эта мера предусмотрена ещё в 291 санкции, что составляет 40,93% от общего числа санкций[1].

Положительными свойствами лишения свободы, в связи с которыми к этой мере часто обращаются законодатель и судьи, является её делимость, т.е. возможность в соответствии с тяжестью преступления и особенностями личности виновного дифференцировать наказание путем определения разных сроков. Кроме того, считается, что труд осужденных хотя и в неполной мере позволяет компенсировать затраты государства на их содержание. В советские годы многие объекты народного хозяйства СССР были возведены трудом заключенных. На этом, пожалуй, и заканчиваются достоинства этого наказания, и перечень недостатков намного перевешивает его плюсы. К недостаткам следует отнести ухудшение материального положения семьи осужденного, распад семьи, приобретение навыков преступной среды впервые осужденными к лишению свободы и др.

Пожалуй, главным недостатком этой государственной меры принуждения является то, что непрерывное пребывание человека в изоляции от общества в течение 5-7 лет вызывает у него необратимые процессы в психике. По существу, человек после такого длительного пребывания в неволе возвращается в общество больным.

Частое применение лишения свободы влечет отрицательные последствия как для самого осужденного, так и для общества и государства.

Как известно, наша Республика к моменту обретения суверенитета (1991 г.) занимала третье место в мире по числу осужденных на 100 000 населения страны после США и России. Этот печальный показатель не способствовал положительному имиджу Казахстана на международной арене.

Переполненность мест изоляции от общества не позволяет Казахстану соблюсти свои обязательства по международным документам в отношении заключенных. Как отмечалось на международной конференции, прошедшей 15-16 февраля 2010 года, по причине переполнения в исправительных учреждениях общего и особого режимов не соблюдается установленная законом норма санитарной площади на одного человека. По состоянию на 1 января 2010 г. в учреждениях данной категории при лимите наполнения в 4350 мест содержалось 4446 осужденных[2].

Для ответа на вопрос, почему не сокращается тюремное население Казахстана, а, наоборот, имеет тенденцию к росту, на наш взгляд, необходимо проанализировать действующее уголовное законодательство и практику его применения. В первую очередь необходимо остановиться на характеристике видов наказания, или, как её называют в литературе, системе наказаний.

Система наказаний в УК РК 1997 года приводится в ст. 39 (Виды наказаний) УК РК, и к настоящему времени представляется следующей:

а) штраф;

б) лишение права занимать определенную должность или заниматься определенной деятельностью;

в) привлечение к общественным работам;

г) исправительные работы;

д) ограничение по воинской службе;

е) ограничение свободы;

ж) содержание на гауптвахте;

з) исключен в соответствии с Законом РК от 10.07.09 г. № 177-IV

и) лишение свободы;

к) смертная казнь.

Кроме основных наказаний к осужденным могут применяться следующие дополнительные наказания:

а) лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина, дипломатического ранга, квалификационного класса и государственных наград;

б) конфискация имущества.

Штраф и лишение права занимать определенную должность или заниматься определенной деятельностью, а также привлечение к общественным работам могут применяться в качестве как основных, так и дополнительных видов наказаний.

В первоначальный перечень видов наказаний УК РК 1997 года позже были внесены изменения и дополнения. Так, законом РК от 10.07.09 г. было исключено из видов наказания содержание в дисциплинарной воинской части. Законом РК от 21 декабря 2002 года были внесены изменения в ст. 45 УК РК, и ограничение свободы приобрело современное содержание. Вместо ареста законом РК от 18.01.2011 года стало предусматриваться содержание на гауптвахте.

Понятие системы наказаний в юридической литературе излагается по-разному, хотя принципиальных различий между ними нет. Так, например, в Курсе уголовного права, подготовленного коллективом авторов МГУ им. М. В. Ломоносова «Система наказаний - это целостное множество видов наказания (элементов системы) и подсистем, включающих сгруппированные по различным основаниям виды наказания»[3]. В другом курсе лекций российских авторов система наказаний определяется как «…установленный уголовным законом целостный и исчерпывающий перечень видов наказаний, строго обязательных для суда и расположенных в определенной, иерархически заданной последовательности в зависимости от их функционального назначения, а также характера и сравнительной тяжести»[4]. Проф. А. В. Наумов в курсе лекций пишет, что системой наказаний является установленный в уголовном законе исчерпывающий перечень видов наказаний, расположенных в определенном порядке[5].

Во всех этих определениях подчеркивается системный характер взаимосвязи между отдельными видами карательных мер, образующих лестницу наказаний. Системность характеризуется тем, что все наказания представляют собой нечто целое и единое, состоящее из исчерпывающего перечня взаимосвязанных элементов. Системность предполагает расположение наказаний в определенном порядке, последовательности, ступенчатости (отсюда и термин - «лестница наказаний»).

Шкала наказаний, построенная в определенной, иерархически заданной последовательности, имеет не только технико-юридическое, но и большое практическое значение. Лестница наказаний позволяет правильно сориентироваться при разрешении коллизии, какой закон является более строгим или мягким; при решении вопроса о замене неотбытой части наказания более мягким; при изменении приговора; при взаимозачете различных видов наказаний и т.д.

По мнению специалистов, ст. 44 УК РФ (аналогичная ст. 39 УК РК - К. Б.) следует назвать «Система наказаний», так как она содержит не просто перечень наказаний, а «лестницу» наказаний, где меры государственного принуждения располагаются в строго определенной последовательности, в зависимости от степени тяжести от менее сурового к более суровому, они обязательны для суда, и никакие иные меры, кроме указанных в ст. 44 УК РФ, не могут назначаться за совершение преступлений. Изложив название ст. 44 УК РФ в новой редакции, законодатель тем самым подчеркнет, что «система наказаний - это не просто набор мер государственного принуждения, а разумная система взаимосвязанных мер, подчиненных идее эффективного достижения целей уголовного наказания»[6].

В силу того, что система наказаний носит дискретный характер, входящие в неё виды наказаний, располагаясь в определенной последовательности и соподчиненности, должны соблюдать некоторую дистанцию между собой, выдерживать равномерный «шаг»[7].

Понятие «лестница наказаний», к сожалению, почти не используется в настоящее время в учебной литературе и редко в специальной, но именно это понятие в полной мере передает все вышеназванные особенности системы наказаний. Лестница наказаний означает такую иерархию наказаний, когда каждое последующее наказание строже предыдущего настолько, насколько следующее суровее искомого наказания. Такое расположение наказаний позволяет суду мягко переходить от одного наказания к другому в сторону смягчения или же ужесточения в зависимости от обстоятельств, указанных в ст. 52 УК РК.

Система наказаний строится во многом исходя из принципов уголовно-правовой политики и уголовного права. Так, принцип законности требует непосредственного включения в нормы УК РК исчерпывающего перечня видов наказаний. Принцип гуманизма исключает возможность введения в систему наказаний, причиняющих физические страдания или унижающих человеческое достоинство осужденных.

Правильным, на наш взгляд, представляется определение системы наказания как совокупности предусмотренных уголовным законом видов государственного принуждения, которые находятся в отношениях взаимосвязи, взаимозависимости и взаимозаменяемости, способны обеспечить достижение целей кары (восстановления социальной справедливости), общего и специального предупреждения, а также исправления преступника, назначаются судом за конкретные преступления, исходя из принципов уголовного права[8].

Можно присоединиться к мнению российских ученых и ст. 39 УК РК также назвать «Система наказаний». Такое название соответствовало бы истинному назначению этой статьи УК и служило бы определенным ориентиром для судей при применении уголовного законодательства и законотворческой деятельности.

Из всех стран СНГ и Прибалтики только в УК Узбекистана аналогичная статья (ст. 43) называется «Система наказаний». Как пишет проф. Л. Л. Кругликов, такая позиция представляется более удачной, «ибо, как известно, указанные статьи содержат не просто перечень мыслимых по приговору наказаний, а «лестницу»[9].

Анализ ст. 39 УК РК удобен тем, что именно здесь указан полный перечень всех видов наказания, их иерархия и взаимозависимость.

Следует также напомнить, что действующий УК РК отказался от прежнего принципа построения системы наказаний от более тяжкого к менее тяжкому. Дело в том, что этот порядок волей-неволей ориентировал суды на выбор более строгого наказания. Новый принцип (от менее строгого к более строгим наказаниям) ориентирует на выбор наиболее справедливого, возможно, мягкого наказания. И лишь в случае невозможности назначения менее строгого наказания (с учетом конкретных обстоятельств дела и данных о личности виновного) суд будет выбирать более тяжкое наказание[10]. Такой подход к построению системы наказаний зафиксирован не только в законодательном перечне видов наказаний, но и при построении санкций статей Особенной части УК РК. Данный принцип системы наказаний и построения санкций был предложен в Теоретической модели Уголовного кодекса[11] и в Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. (не вступивший в силу в связи с распадом Союза ССР) [12], а потом был воспринят и УК РК и УК РФ.

Закон Республики Казахстан от 16 июля 1997 года «О введении в действие Уголовного кодекса Республики Казахстан» в ст. 4 содержал указания о том, что положения настоящего Кодекса о наказаниях в виде привлечения к общественным работам, ограничения свободы, ареста, а также пожизненного лишения свободы вводятся в действие после вступления в силу Уголовно-исполнительного кодекса Республики Казахстан по мере создания необходимых условий для исполнения этих видов наказаний, но не позднее 2003 года.

Таким образом, изначально была нарушена системность предусмотренных ст. 39 УК РК наказаний, о которой было сказано выше. В Российской Федерации было отсрочено применение ареста, ограничения свободы и обязательных работ. Ввиду этого, как отмечается в литературе, резко возросло (до 52,4%) назначение судами условного осуждения к лишению свободы[13].

Аналогичная картина складывалась и в Казахстане (см. таблицу № 1). Отсрочка применения новых видов наказания ориентировала суды на некоторые известные ранее меры. Однако в новых социально-экономических условиях они оказались неэффективными. Так, например, исправительные работы могли назначаться только к лицам, имеющим постоянную работу. В условиях экономического хаоса тех лет трудноисполнимыми стали штрафы.

Факторы, повлиявшие на необходимость внесения корректировок в УК РК в прошлые годы, были как социально-экономического свойства, так и политического и международного характера.

Многие изменения и дополнения в УК были связаны с системой наказаний и их отдельными видами, с целью поиска путей сокращения «тюремного населения» в Казахстане.

Применение общественных работ было предусмотрено в первоначальной редакции УК с 2003 года, но они стали применяться с 2000 года. Законом от 30 октября 2002 года были внесены изменения в ограничение свободы, которые должны были применяться с 1 января 2003 года. Если в первоначальном варианте их исполнение предусматривалось в специальном учреждении без изоляции от общества, то после внесенных изменений рассматриваемая мера стала одним из гибридных институтов ограничения свободы и условного осуждения. Изначально ограничение свободы напоминало нам условное осуждение и освобождение с обязательным привлечением осужденного к труду, которые были эффективными мерами в советское время, и спец комендатуры того времени под названием исправительных центров должны были бы стать специальными учреждениями в новом УК.

В новой редакции ограничение свободы состоит в наложении на осужденного судом определенных обязанностей, ограничивающих его свободу, и отбывается по месту его жительства под надзором специализированного органа без изоляции от общества сроком от одного года до семи лет.

Суд, назначая наказание в виде ограничения свободы, возлагает на осужденного исполнение обязанностей: не менять постоянного места жительства, работы и учебы без уведомления специализированного органа, не посещать определенные места, в свободное от учебы и работы время не покидать места жительства, не выезжать в другие местности без разрешения специализированного органа. Суд может возложить на осужденного к ограничению свободы исполнение и других обязанностей, способствующих его исправлению: пройти курс лечения от алкоголизма, наркомании, токсикомании, заболеваний, передающихся половым путем, осуществлять материальную поддержку семьи.

Ограничение свободы не применяется к лицам, имеющим судимость за совершение тяжкого и особо тяжкого преступления, к военнослужащим, а также к лицам, не имеющим постоянного места жительства.

Этим же законом, внесшим изменения в ограничение свободы (ст. 45 УК РК), были внесены изменения в условное осуждение (ст. 63 УК РК). Условия применения условного осуждения были перенесены в статью об ограничении свободы. Таким образом, по существу наказание, называемое «ограничение свободы», стало условным осуждением, а условное осуждение стало отсрочкой исполнения наказания.

Позже законом от 10.12.2009 года были восстановлены условия применения ст. 63 УК РК, и, тем не менее, ограничение свободы и условное осуждение мало чем отличаются друг от друга.

К сожалению, на законотворческий процесс порой влияют иногда прагматические и субъективные причины. В условиях постоянной текучести кадров в Министерстве юстиции, к которому в тот период отошла уголовно-исполнительная система, а также в условиях отсутствия стабильности в самом Комитете уголовно-исполнительной системы некому и некогда было заниматься строительством исправительных центров, в которых должно было исполняться ограничение свободы, и арестных домов, где предполагалось исполнение ареста. Время было упущено, и легче было изменить уголовное законодательство, что и было сделано.

Таким образом, положительный опыт и концептуальные идеи, определенные в первоначальной редакции, в системе наказаний были не реализованы.

Системность и последовательный порядок изложения наказаний, как было сказано выше, имеет значение как для правоприменителя, так и для законотворческой работы. В результате незнания или же прямого игнорирования всего этого законодатель изменил содержание такого наказания, как «ограничение свободы», но не изменил его место в иерархии других мер государственного принуждения в ст. 39 УК РК.

Если мы сейчас взглянем на «лестницу наказаний», приведенную в ст. 39 УК РК (Виды наказаний), то сможем убедиться в том, что судам очень трудно выбрать альтернативное лишению свободы наказание. При выборе наказания между лишением свободы и другим каким-либо общим видом наказания суд может в настоящее время прибегнуть только лишь к исправительным работам[14]. Наказания, расположенные в промежутке между ними, могут быть применены не всегда, так как ограничение по военной службе, содержание на гауптвахте являются специальными видами наказания. Об ограничении свободы уже было сказано, а применение ареста отсрочено было до 2008 года, а затем оно было исключено из УК РК ЗРК от 10.07.2009 года. Поэтому даже при самом большом желании не назначать лишение свободы суды вынуждены прибегнуть к этой мере, потому что по обстоятельствам дела и личности осуждаемого могут быть такие ситуации, когда нельзя назначить исправительные работы, к тому же эта мера может быть определена только к работающим лицам. Статистические данные свидетельствуют о том, что уже многие годы свыше 70% осужденных в Казахстане на момент совершения преступления, будучи в трудоспособном возрасте, не работали и не учились (см. таблица 2).

Конечно же, выбор судом ни исправительных работ, ни общественных работ при определении наказания не позволяет, как мы отмечали выше, мягкого перехода от одного наказании к другому. По карательному содержанию лишение свободы и названные наказания резко отличаются. В такой ситуации суд вынужден назначать лишение свободы. Правда, в сложившейся ситуации в отдельных случаях суды прибегают к компромиссу - назначают лишение свободы условно, применив ст. 63 УК РК. О широком применении ст. 63 свидетельствуют статистические сведения, приведенные в таблице 1.

Так, применение условного осуждения в Казахстане в 2011 году по сравнению с 2008 годом возросло более чем в 12 раз. Судами Казахстана в 2002, 2003, 2009 годах ст. 63 УК РК применялась к более 40% осужденным к лишению свободы.

В беседах с судьями районного и областного звена, при проведении с ними занятий автор этой работы неоднократно убеждался в правильности своих гипотез. Судьи заявляют, что, назначив лишение свободы, даже условно, применив ст. 63 УК РК, они воздают более справедливую меру наказания виновному, чем если бы они применили исправительные работы, ограничение свободы, штраф. Видимо, судьи исходят из субъективного восприятия гражданами назначения лишения свободы.

Из всего вышеизложенного следует, что отсутствие альтернативы лишению свободы является одной из причин сохранения высокого уровня «тюремного населения» в Казахстане. Суды вынужденно рекрутируют в места лишения свободы все новое и новое количество осужденных.

В сложившейся ситуации можно было бы, на мой взгляд, пересмотреть отношение к колониям-поселениям. Как отмечается в литературе, отбывание наказания в колонии-поселении трудно назвать лишением свободы в привычном её понимании [15]. Согласно ч. 1 ст. 48 УК РК основным признаком лишения свободы является изоляция от общества. Между тем осужденные в колониях-поселениях содержатся без охраны и находятся под надзором администрации, с разрешения администрации колонии-поселения могут передвигаться без надзора вне учреждения, но в пределах административно-территориального образования, если это необходимо по характеру выполняемой ими работы, либо в связи с обучением. В ст. 125 УИК РК указаны и другие права этих лиц, которые свидетельствуют о существенном различии их статуса от положения осужденных к лишению свободы.

Поэтому следовало бы отбывание наказания в колонии-поселении выделить в самостоятельный вид наказания. Раньше предлагалось объединить эту меру с ограничением свободы и назвать её также - ограничение свободы. В настоящее время, с учетом уже внесенных изменений в законодательство от 21 декабря 2002 года, предлагаемый новый вид наказания нужно назвать все же ограничением свободы.

Необходимо отказаться от изменений и дополнений, принятых в ст. 45 УК и ст. 63 УК Законом РК от 21 декабря 2002 года. Нормы ст. 45 УК и ст. 63 УК, как уже было сказано выше, конкурируют между собой, и фактически условное осуждение мало чем отличается от ограничения свободы. В ст. 45 УК ограничением свободы считать направление в колонии-поселения.

При таком изменении уголовного законодательства были бы решены две проблемы, во-первых, направление в колонии-поселения не считалось назначением лишения свободы, во-вторых, появилась бы достойная альтернатива этому виду наказания.

Сразу можно было подумать о вариантах направления в колонии-поселения лиц, впервые совершивших умышленные преступления небольшой и средней тяжести, как это было в прежнем законодательстве и как этот вопрос решен в УК РФ (ст. 58 УК).

В соответствии со ст. 58 УК РФ в колонии-поселения направляются осужденные за преступления, совершенные по неосторожности, а также лица, осужденные к лишению свободы за совершение умышленных преступлений небольшой или средней тяжести, ранее не отбывавшие лишение свободы. С учетом обстоятельств совершения преступления и личности виновного этим лицам суд может назначить отбывание наказания в исправительных колониях общего режима с указанием мотивов принятого решения.

Сравнение норм УК РК и РФ показывает, что у судей России возможности направления в колонии-поселения более широкие, чем у их коллег из Казахстана.

Следует восстановить в системе наказаний и такое наказание, как арест, с определением его отбывания в арестных домах, строительство которых необходимо предусмотреть в ближайшее время.

Следует подумать в системе наказаний и о других альтернативах лишению свободы.

Другим законодательным детерминантом роста «тюремного населения» в Казахстане, на наш взгляд, являются нормы, обязывающие суды назначать строгие наказания при рецидиве.

Совершение преступлений одним и тем же лицом после вынесения приговора за предыдущее преступление в определенных случаях образует рецидив преступлений, который устанавливается в соответствии со ст. 13 УК. Различаются следующие виды рецидива:

- рецидив (совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление);

- опасный рецидив (совершение лицом умышленного преступления, за которое оно осуждается к лишению свободы, если ранее это лицо два раза было осуждено к лишению свободы за умышленное преступление; либо совершение лицом тяжкого преступления, если ранее оно было осуждено за тяжкое преступление);

- особо опасный рецидив (совершение лицом умышленного преступления, за которое оно осуждается к лишению свободы, если ранее это лицо не менее трех раз осуждалось к лишению свободы за тяжкие преступления или умышленные преступления средней тяжести; либо совершение лицом тяжкого преступления, за которое оно осуждается к лишению свободы, если ранее это лицо дважды осуждалось к лишению свободы за совершение тяжкого преступления или было осуждено за особо тяжкое преступление; или совершение лицом особо тяжкого преступления, если ранее оно было осуждено за тяжкое или особо тяжкое преступление).

Правила назначения наказания при различных видах рецидива указаны в ч. 1 и ч. 2 ст. 59 и являются обязательными для суда. Исключения из этих правил предусмотрены в ч. 3 ст. 59, согласно которым правила части 1 и 2 ст. 59 не применяются, если судимость предусмотрена в качестве квалифицирующего признака в статье Особенной части или же имеются исключительные обстоятельства, отмеченные в ст. 55 УК РК.

Изучение материалов судебной практики свидетельствует о том, что суды на основании норм ст. 59 УК РК обязательно повышают сроки назначаемого лишения свободы при наличии любого вида рецидива. При беседе судьи отмечали чрезмерную суровость норм рассматриваемой статьи. Ими единогласно указывалось, что в большинстве случаев при совершении нескольких преступлений, не представляющих большой общественной опасности, судам приходилось увеличивать срок лишения свободы.

В Концепции проекта Уголовного кодекса Республики Казахстан (новая редакция) обращается внимание на проблему рецидива, и хотя указано, что не следует отказываться от этого института, но отмечается, что целесообразно рассмотреть вопрос о том, чтобы при признании рецидива преступлений учитывались только тяжкие и особо тяжкие преступления, что позволит избежать излишнего ужесточения ответственности за преступления небольшой и средней тяжести (см. пункт 19 Концепции).

При изучении проблемы «тюремного населения» необходимо учитывать структуру преступности и иметь в виду распространенность совершения тех или иных деяний и существующие условия ответственности за них.

Статистика свидетельствует о значительном удельном весе хищений в структуре преступности в Казахстане. Так, если общее количество осужденных за 2007 год составило 35 496 человек, то за хищения осуждено 14 075 лиц, что равно 39,7%, в 2008 г. количество всех осужденных - 36 352 лица, за хищения осуждены - 15 234, или 41,9%. В 2009 году общее количество осужденных составило 39 391, за хищения были осуждены 17 390 человек, или 44,1%.

В самой структуре хищений в 2009 году удельный вес краж составил 48,5%, грабежей - 29,3%, разбоев - 8,7%.

Как видно из таблицы, количество осужденных за грабежи за 10 лет, с 1998 года по 2007 г., выросло на 37,6%, а за разбойные нападения более чем на 10%[16].

Далее, наиболее часто лица привлекаются к уголовной ответственности за незаконные действия с наркотическими средствами и, в частности, по ст. 259 УК РК (Незаконное изготовление, переработка, приобретение, хранение, перевозка, пересылка либо сбыт наркотических средств или психотропных веществ). По имеющимся у меня данным, в 2006 году осужденные по ст. 259 УК РК составляли 20,0% от общего количества осужденных по стране, т.е. пятую часть.

Если мы по тому же 2006 году возьмем количество всех осужденных за хищения (кражу, мошенничество, грабеж, разбой - см. таблицу) и осужденных по статье 259 УК РК, то их количество составит 62,3% от числа всех осужденных по республике.

Приведенные статистические данные ориентируют нас на более детальное изучение определенных законом санкций и практику их применения за рассматриваемые деяния.

Например, для того чтобы ответить на вопрос, почему много осужденных к лишению свободы за кражу, необходимо взглянуть на санкцию ч. 2 ст. 175 УК РК. До 18.01.2011 года она содержала лишь лишение свободы сроком до пяти лет с конфискацией имущества или без таковой. Как показывает изучение судебной практики, кражи совершаются именно при наличии признаков, указанных в ч. 2 ст. 175, т.е. группой лиц по предварительному сговору, неоднократно, либо с незаконным проникновением в жилое, служебное или производственное помещение, хранилище либо салон транспортного средства, и суды вынуждены назначать лишение свободы. Дополнение санкции этой части ст. 175 УК ограничением свободы сроком до пяти лет ЗРК от 18.01.2011 г. мало что изменили. Как уже было сказано выше, лишение свободы и ограничение свободы существенно отличаются друг от друга по карательным свойствам, и суд ориентируется при наличии указанных квалифицирующих признаков на более строгое наказание. Странно, почему законодатель не указывает в качестве альтернативы лишению свободы в ч. 2 ст. 175 другие наказания, хотя бы те, которые указаны в ч. 1 ст. 175 УК РК.

Законом Республики Казахстан от 18 января 2011 года исключена уголовная ответственность за деяния, указанные в ч. 1 ст. 259 УК РК, и такие действия теперь влекут административную ответственность. В связи с этим согласно ст. 320 Кодекса Республики Казахстан об административных правонарушениях незаконное приобретение, перевозка или хранение без цели сбыта наркотических средств или психотропных веществ в крупном размере влечет штраф на физических лиц в размере до двухсот месячных расчетных показателей либо административный арест до сорока пяти суток. Эта законодательная новелла заслуживает внимания и поддержки, т.к. освобождает от уголовной ответственности наркозависимых лиц, т.е. по существу больных людей и сократит «тюремное население»[17].

Следующим ожидаемым гуманным шагом со стороны государства должна быть декриминализация ч. 1-1 ст. 259 УК РК, в которой предусматривается ответственность за незаконные действия с наркотическими средствами и психотропными веществами в особо крупных размерах без цели сбыта.

В заключение данного исследования можно сделать следующие выводы и предложения:

1. В Казахстане остро стоит проблема сокращения «тюремного населения». Большое количество заключенных в местах изоляции от общества не позволяет Казахстану в полной мере выполнить свои международно-правовые обязательства в части соблюдения прав и свобод человека.

2. Существующая система наказаний и отсутствие в ней альтернативы лишению свободы способствуют частому назначению судами данной меры.

3. Решая проблему сокращения «тюремного населения» необходимо исходить из существующей структуры преступности и учитывать наиболее распространенные деяния и действующее законодательство об ответственности за них и принимать конкретные решения законодательного и правоприменительного характера.

4. Следует привести в систему перечень наказаний в ст. 39 УК РК и предусмотреть альтернативные лишению свободы виды наказания, в частности, ограничением свободы считать направление осужденного в колонию-поселение. Предусмотреть в системе наказаний арест.

5. Оптимизировать ответственность за такие наиболее распространенные преступления, как хищения и незаконные действия с наркотическими средствами и психотропными веществами (ст. 259 УК РК), предусмотрев альтернативные виды наказания.

Таблица № 3

Динамика преступности по грабежам и разбоям с 1998 по 2009 год

Численность «тюремного населения» Казахстана за последние 10 лет: динамика и причины ее колебаний
Кандидат юридических наук, доцент Саламатов Е. А.

Динамика численности «тюремного населения»[18] Казахстана за последние 10 лет характеризуется определенной нестабильностью и перепадами. Так, с 2002 до начала 2007 года его численность уменьшилась с 84 800 до 51 500, то есть на 33 300 человек. Затем, на протяжении трех лет следует рост почти на 12 тыс. человек, в итоге в январе 2010 года данная цифра составила 63 450 человек. И с февраля 2010 года по настоящее время мы снова наблюдаем ощутимое снижение «тюремного населения». По состоянию на 1 июля 2012 года общая численность заключенных уменьшилась на 15 тыс. человек и составила 48 400, из которых 41 850 отбывающие лишение свободы и 6550 следственно-арестованные лица[19] (см. приложение 1).

Что же является причиной таких колебаний общей численности заключенных? Вариант ответа, связанный с динамикой преступности в стране, является вполне логичным. Однако сопоставление ее колебания с колебаниями численности следственно-арестованных и осужденных лиц говорит о неприоритетности этого фактора. Например, по данным КПС и СУ Генеральной прокуратуры РК, в 2002 году в стране зарегистрировано 135 151 преступление, в 2003 - 118 485, в 2004 - 143 550, в 2005 - 146 347, в 2006 - 141 271 преступление. А в учреждениях уголовно-исполнительной системы в это же время происходит снижение количества следственно-арестованных и осужденных лиц, причем стабильно и без колебаний по годам.

Далее, в 2007 году, зарегистрировано 128 064 преступления, в 2008 - 127 478, в 2009 - 121 667, то есть произошло снижение преступности. Но именно за эти три года в стране произошел рост «тюремного населения» на 23%.

Подобная же противоречивая картина наблюдается и в последние два года. В результате ужесточения учетно-регистрационной дисциплины в правоохранительных органах количество регистрируемых преступлений резко увеличилось, в том числе тяжких и особо тяжких. Например, в 2010 году зарегистрировано 131 896 преступлений (на 10 229 больше чем в 2009 году), а в 2011 году уже 206 801 преступлений. Но в пенитенциарных учреждениях республики в это же время мы наблюдаем очередное снижение количества заключенных.

Таким образом, следует признать, что динамика численности заключенных в пенитенциарных учреждениях не обязательно параллельна динамике зарегистрированных в стране преступлений, но и утверждать об отсутствии зависимости будет неверно. Здесь нужно учитывать множество факторов, например: изменение вектора уголовной политики; уровень так называемой раскрываемости преступности; определенная часть уголовных дел прекращается в силу разных законных оснований; применение мер пресечения, не связанных с заключением под стражу, также как и осуждение к наказаниям, не связанным с изоляцией от общества; между моментом совершения преступления и поступлением осужденного лица в исправительное учреждение всегда есть разрыв во времени и др.

Так какие же причины за последние десять лет оказали доминирующее влияние на динамику изменений числа лиц, содержащихся в пенитенциарных учреждениях страны?

Проведенный анализ показал, что основной причиной выступает направленность воли законодателя, претворяющаяся в жизнь посредством принятия тех или иных законодательных актов. Особую роль в этом смысле играют отдельные законы, вносящие изменения и дополнения в Уголовный кодекс РК, причем не обязательно в санкции статей. Немаловажное влияние оказывает и правовая пропаганда о необходимости ужесточения или гуманизации законодательства, которая неизбежно отражается в правоприменительной практике зачастую еще до принятия соответствующего законодательного акта через сознание субъектов правоприменительной деятельности, что в итоге также приводит к изменению численности «тюремного населения».

Кроме того, существенным образом влияют на численность «тюремного населения», в данном случае в сторону ее снижения, законы об амнистии, которые в Казахстане за годы независимости принимались 7 раз, из них 3 приходятся на указанный период.

Для убедительности и определения достоверности именно этих причин рассмотрим нижеследующие взаимосвязи.

К примеру, на снижение «тюремного населения» с 2002 по 2007 год повлияла проводимая государством политика гуманизации как самой пенитенциарной системы, так и влияющего на нее законодательства. Главным событием здесь является передача в январе 2002 года уголовно-исполнительной системы из Министерства внутренних дел в Министерство юстиции. Однако не сколько сам факт этой передачи послужил причиной снижения «тюремного населения», а сколько принятие за этим событием на волне гуманизации уголовной политики ряда законов.

Сразу после передачи 19 февраля 2002 года был принят Закон «Об амнистии в связи с десятилетием независимости Республики Казахстан». В ходе реализации данного закона в этом же году из мест лишения свободы было освобождено 10 524 человека, в отношении 693 были сокращены сроки лишения свободы. В целом к концу года количество заключенных, с учетом постоянного их поступления в следственные изоляторы и исправительные колонии, уменьшилось на 8100 человек.

Беспрецедентным за последнее десятилетие по достигнутому эффекту является Закон РК «О внесении изменений и дополнений в Уголовный, Уголовно-процессуальный и Уголовно-исполнительный кодексы Республики Казахстан» от 21 декабря 2002 года. Этим законом были смягчены санкции ряда статей Уголовного кодекса РК путем: а) исключения из альтернативных санкций лишения свободы; б) замены лишения свободы на более мягкое наказание; в) добавления в санкции альтернативных видов наказаний; г) снижения верхнего предела лишения свободы; и др.

Например, за такое распространенное преступление, как кража, верхний предел лишения свободы по части 2 статьи 175 Уголовного кодекса РК был снижен всего на один год - с 6 до 5 лет. Тем самым законодатель изменил категорию преступления в сторону смягчения. А это уже изменение срока наступления права на условно-досрочное освобождение (далее - УДО), которое, согласно статье 70 Уголовного кодекса РК, определяется именно исходя из категории совершенного преступления.

Но, главный гуманизирующий «заряд» этого закона заключался в уменьшении сроков наступления права условно-досрочного освобождения на системном уровне, то есть по всем категориям преступлений. В результате чего только в течение 2003 года из исправительных учреждений республики 30 тыс. 700 человек освободились условно-досрочно, а общее количество заключенных уменьшилось в течение всего одного года с 76 700 до 57 800, то есть на 18 900 человек. Однако данный закон имел хотя и существенный, но кратковременный эффект, так как в последующем темпы снижения «тюремного населения» резко замедлились: в 2004 году - на 4980, а в 2005 - всего на 540 человек.

При такой динамике уже в 2006 году должен был начаться рост числа заключенных. Но здесь свою роль сыграл очередной, уже шестой по счету с 1991 года, Закон РК «Об амнистии в связи с празднованием Дня независимости Республики Казахстан» от 9 января 2006 года. В ходе его реализации из мест лишения свободы было освобождено 3626 человек и в отношении 1406 осужденных были сокращены сроки лишения свободы. Но, итоговое уменьшение на конец года, по сравнению с его началом, составило всего 770 человек.

Последующие три года, как отмечалось выше, характеризуются стабильным ростом заключенных в учреждениях уголовно-исполнительной системы республики: в 2007 году - на 4500, в 2008 году - на 2700, в 2009 году - на 4700 человек.

На это повлияло несколько факторов. Во-первых, был исчерпан и уже полностью реализован потенциал всех принятых ранее изменений и дополнений, направленных на гуманизацию уголовного законодательства. Во-вторых, отсутствие в этот период амнистии заключенных, которые всегда выполняли роль своеобразных «отдушин» и разгружали пенитенциарные учреждения, хоть и на непродолжительное время. В-третьих, в нормотворчестве и в правоприменительной практике акцент стал смещаться в сторону ужесточения уголовной ответственности и наказания.

Катализатором резкой наполняемости исправительных учреждений республики в тот период стал Закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам уголовно-исполнительной системы» от 26 марта 2007 года, которым существенно были ужесточены требования к условно-досрочному освобождению от отбывания наказания. Следует отметить, что принятию этого закона предшествовало освещение в республиканских средствах массовой информации ряда фактов совершения тяжких и особо тяжких преступлений лицами из числа ранее судимых и освободившихся из исправительных учреждений именно условно-досрочно. Эти случаи получили широкий общественный резонанс, в определенной мере повлияли на практику применения УДО и послужили поводом для разработки и внесения изменений в уголовное законодательство.

Так, указанным законом был наложен запрет на условно-досрочное освобождение лиц, которые ранее уже освобождались по этому основанию, то есть запрет на повторное УДО (часть 8 статьи 70 УК РК). Был также введен обязательный учет мнения потерпевшего либо его представителя при рассмотрении вопросов об условно-досрочном освобождении (пункт 6-1 статьи 455 УПК РК).

Здесь следует немного отступить и сказать, что Комитет уголовно-исполнительной системы в последующем неоднократно выходил с инициативой снять ограничения в количестве применения УДО, приводя следующие аргументы.

Сама по себе возможность условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, так же как и иные поощрительные положения Уголовного и Уголовно-исполнительного кодексов, существенно стимулируют осужденных к положительному поведению. Поэтому принятие такого ограничения в итоге послужило причиной постепенного накопления в исправительных учреждениях демотивированных лиц и лишило администрацию учреждений действенных рычагов управления ими, что, в свою очередь, усугубило и без того напряженную обстановку в местах лишения свободы.

Противники снятия ограничения в количестве УДО аргументируют свою позицию, ссылаясь на принцип двухвекторности, заложенный в Концепции правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 по 2020 год, утвержденной Указом Президента РК от 24 августа 2009 года. В ней говорится: «Гуманизация должна касаться главным образом лиц, впервые совершивших преступления небольшой и средней тяжести… Вместе с тем необходимо и впредь проводить жесткую уголовную политику в отношении лиц, виновных в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, скрывающихся от уголовного преследования, а также при рецидиве преступлений».

Бесспорно, справедливый принцип. Но надо помнить, что согласно пункту «а» части 1 статьи 54 Уголовного кодекса РК неоднократность и рецидив преступлений сами по себе уже отягчают уголовную ответственность и наказание, а во многих статьях особенной части Уголовного кодекса РК неоднократность закреплена как квалифицирующий признак преступления и влечет более строгое наказание. Поэтому репрессивный вектор правовой политики находит свою реализацию уже в момент вынесения обвинительных приговоров через более строгое наказание к таким лицам. Соответственно и право на УДО наступает в более поздние сроки.

При принятии этого ограничения не были учтены и случаи, когда ранее судимое и условно-досрочно освободившееся лицо совершало новое преступление по неосторожности, например, связанное с дорожно-транспортным происшествием, по которым практически всегда есть материальные иски к виновным. Казалось бы, возмещай ущерб в интересах потерпевшей стороны и имей шанс освободиться досрочно. Но по закону и вопреки здравому смыслу не положено.

К этому можно добавить, что современные международные стандарты исходят из необходимости предусматривать условно-досрочное освобождение даже для лиц, отбывающих пожизненное тюремное заключение.

Что касается установления обязательного учета мнения потерпевшего либо его представителя при рассмотрении вопроса об УДО, то это явилось одним из результатов многолетнего спора среди юристов о роли потерпевшего в уголовном процессе. Полагаем, что в интересах достижения такой цели наказания, как восстановление социальной справедливости, это верное решение.

Но то, как реально учитывается мнение потерпевшего на практике - дискредитирует саму идею восстановительного правосудия. Анализ учета мнения потерпевших от преступления в контексте возмещения им гражданского иска позволил сделать следующие выводы. В одних случаях потерпевшие, несмотря на возмещение им гражданского иска, все равно по субъективным соображениям возражают, и суды нередко отказывают осужденным в УДО. В других случаях потерпевшие не являются на судебное заседание по различным причинам (в том числе по причине ненадлежащего их уведомления) и суды в соответствии с законодательством принимают решения без учета их мнения. В подобных случаях УДО возможно даже при невозмещении ущерба потерпевшим либо частичного его возмещения.

К сожалению, и до сегодняшнего дня нигде в законодательстве не оговорены четкие критерии учета мнения потерпевших от преступления. Представляется верным, что при решении вопроса об УДО отрицательное мнение потерпевшего учитывалось в контексте того, имело ли осужденное лицо в период отбывания наказания реальную возможность возместить ему ущерб. Не секрет, что вопрос трудоустройства осужденных на оплачиваемые работы является одним из проблемных для уголовно-исполнительной системы и в условиях рыночной экономики без специальной поддержки государства в виде государственного заказа на продукцию, налоговых льгот и т.п., в местах лишения свободы и дальше будет сохраняться безработица.

В этом аспекте дополнительные проблемы создало и Нормативное постановление Верховного суда РК «Об условно-досрочном освобождении от наказания и замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания» от 25 декабря 2007 года № 10. Вместо того чтобы оговорить четкие критерии учета мнения потерпевшего либо его представителя, оно внесло ряд положений, идущих в разрез с Уголовно-исполнительным кодексом РК. Например, согласно смыслу действовавшей на тот момент редакции пункта 9 статьи 169 Уголовно-исполнительного кодекса РК все материалы об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания должны направляться прокурору для последующего внесения в суд[20]. Но пункт 3 вышеназванного Нормативного постановления Верховного суда РК предписал, что прокуроры при несогласии возвращают материал обратно в учреждение. Это также шло в противоречие с пунктом 3 статьи 453 Уголовно-процессуального кодекса РК, согласно которому рассмотрение вопроса об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания относится к ведению суда.

На практике повсеместно приоритет был отдан разъяснению Верховного суда РК, хотя в действующем Законе РК «О нормативных правовых актах» не определена иерархия нормативных постановлений Верховного суда РК в общей системе нормативных правовых актов. В результате этого, если в 2006 году из 20 670 рассмотренных администрациями исправительных учреждений материалов об УДО в последующем в суды поступило 14 564 материала (70,5%), то в 2007 году из 22 052 материалов - 13 173 (59,8%), в 2008 году из 28 824 материалов - 12 590 (43,7%), а в 2009 году из 33 442 материалов только 10 040 (30%).

Если учесть, что потерпевший от преступления имеет возможность высказать свое мнение относительно УДО лишь при рассмотрении материала в суде, то из приведенных цифр мы видим, сколько из них реально имели такую возможность. Определенная вина за это ложится и на администрации исправительных учреждений, которые в случае отрицательного рассмотрения вопроса об УДО на комиссии колонии просто не направляли материал далее в прокуратуру (понятно, что по предварительному согласованию с прокурорами).

Таким образом, все эти ограничения и противоречия в законодательстве относительно института условно-досрочного освобождения от дальнейшего отбывания наказания в итоге привели к сокращению количества лиц, к которым применялся данный вид освобождения. Если в 2006 году судами республики было освобождено условно-досрочно 54% от подпадавших по срокам под данный вид освобождения, то в 2009 году только 21%. Это обстоятельство изменило соотношение количества лиц, поступающих в исправительные учреждения и освобождающихся оттуда, соответственно, явилось одной из причин увеличения роста «тюремного населения» с 2007 по 2009 годы на 23%, о котором уже говорилось выше.

За последние два с половиной года, начиная с февраля 2010 года, в государстве проведена серьезная работа по гуманизации уголовного законодательства, одним из результатов которой является снижение «тюремного населения» на 15 тыс. человек, причем на фоне резкого роста регистрируемых преступлений. Согласно информации Международного центра тюремных исследований, Казахстан по индексу «тюремного населения»[21] переместился с 13 места по итогам 2009 года на 22 место по итогам 2010 и затем на 33 место по итогам 2011, что, бесспорно, является существенным достижением за такой промежуток времени.

В рамках текущего процесса гуманизации Парламентом страны было принято несколько законов, направленных на смягчение уголовного законодательства, первый из которых от 18 января 2011 года. В связи с этим интерес представляет тот факт, что еще до принятия этого закона, в течение 2010 года, количество заключенных в стране удалось уменьшить на 6400 человек.

По нашему мнению, данный результат достигнут исключительно благодаря широкой правовой пропаганде необходимости гуманизации законодательства и правоприменительной практики, развернувшейся в начале 2010 года: специальные передачи по телевидению, публикации в республиканских газетах, выступления в СМИ видных политиков и ученых, научно-практические конференции и круглые столы на самых разных уровнях с участием казахстанских и зарубежных экспертов и т.д. Все это не могло пройти мимо сознания субъектов органов уголовного преследования, прокуроров, судей, адвокатов, сотрудников уголовно-исполнительной системы. В частности, следователи стали меньше инициировать такую меру пресечения, как арест, соответственно, суды стали меньше выносить приговоры с лишением свободы: если в 2009 году из 39 391 осужденных приговорено к лишению свободы 18 790 человек (47,7%), то в 2010 году из 31 968 осужденных лишение свободы назначено 12 030 лицам (37,6%)[22]. Дополнительно к этому из исправительных учреждений стало больше освобождаться условно-досрочно: если в 2009 году условно-досрочно освободилось 7134 человек, то в 2010 году при снижении общей численности заключенных освободилось условно-досрочно 11 301 человек.

Из этого, в свою очередь, можно сделать неутешительный вывод о чрезмерной вариативности не только санкций статей Уголовного кодекса РК, о чем много говорится и пишется учеными юристами, но и других его положений, касающихся назначения наказания и освобождения от него. Эти обстоятельства позволяют существенно влиять на динамику наполняемости пенитенциарных учреждений под воздействием внешних факторов.

В 2011 году было принято несколько законов, смягчивших репрессивность уголовного законодательства и повлиявших на дальнейшее снижение «тюремного населения». Наибольшую роль в этом сыграли законы от 18 января «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам дальнейшей гуманизации уголовного законодательства и усиления гарантий законности в уголовном процессе», от 9 ноября «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам совершенствования правоохранительной деятельности и дальнейшей гуманизации уголовного законодательства» и от 28 декабря «Об амнистии в связи с двадцатилетием государственной независимости Республики Казахстан».

Только в связи с реализацией Закона РК от 18 января 2011 года, с учетом принципа обратной силы уголовного закона, в течение трех месяцев из исправительных учреждений было освобождено 1257 человек и в отношении 604 осужденных были сокращены сроки лишения свободы. Но главное достоинство этого закона заключается в законодательном сужении в Уголовном кодексе РК сферы применения лишения свободы, путем ее исключения из некоторых альтернативных санкций или замены на более мягкое уголовное наказание. А это уже довольно серьезная мера, призванная на системном уровне замедлить процесс наполняемости пенитенциарных учреждений.

Через призму анализируемого вопроса отдельную ценность в Законе РК от 9 ноября 2011 года представляют изменения, внесенные в статью 169 Уголовно-исполнительного кодекса РК, относительно порядка рассмотрения вопроса об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания и о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания. По требованиям новой редакции пункта 9 статьи 168 УИК РК ходатайство осужденного по данным вопросам в течение десяти дней со всеми характеризующими материалами должно быть направлено напрямую в суд с письменным уведомлением органов прокуратуры. Эта новелла призвана обеспечить рассмотрение всех материалов об УДО и о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания исключительно в судах, что в принципе верно с правовой точки зрения.

Если обратиться к статистическим данным, то картина в 2011 году выглядела следующим образом. Судами республики осуждено 26 219 человек, что на 5749 меньше чем в 2010 году, при этом к лишению свободы осуждено 10 498 человек, что на 1532 меньше чем в 2010 году. По линии условно-досрочного освобождения из исправительных учреждений в 2011 году также произошло снижение: 7315 человек, что на 3986 меньше чем в 2010 году. Но это объясняется снижением общей численности заключенных в исправительных учреждениях, соответственно, и меньшим количеством людей, подпадающих под УДО. В целом в течение года «тюремное население» уменьшилось на 4700 человек.

В связи с Законом РК от 28 декабря 2011 года «Об амнистии в связи с двадцатилетием государственной независимости Республики Казахстан», 2012 год начался для уголовно-исполнительной системы республики под знаком амнистии заключенных. По официальным данным Комитета уголовно-исполнительной системы, действие данного закона на момент его принятия охватывало чуть более 16 тыс. человек, из которых: 4000 следственно-арестованные, 2600 отбывающие лишение свободы и 9500 условно-осужденные и осужденные к альтернативным лишению свободы видам наказаний. При этом из 2600 отбывающих лишение свободы под освобождение подпадали 2100 человек, остальным 500 осужденным предусматривалось сокращение сроков лишения свободы.

Несмотря на то, что данная амнистия по количественному показателю относительно содержащихся в местах лишения свободы является самой немногочисленной из всех примененных за двадцать лет независимости[23], она все равно, с точки зрения правовой пропаганды, усилила проходящий в стране процесс гуманизации и сыграла свою роль в дальнейшем уменьшении «тюремного населения». В течение 6 месяцев 2012 года количество лиц, содержащихся в пенитенциарных учреждениях, уменьшилось на 3900 и в итоге составило 48 400 человек.

Вместе с тем, несмотря на определенное уменьшение численности заключенных в стране на текущий момент, общая картина представляется нам все еще негативной. Для наглядности отметим, что, по данным Международного центра тюремных исследований, тюремный индекс[24] Казахстана к концу 2011 года составлял 316 заключенных.

Между тем в странах Европы, куда мы ориентированы, тюремный индекс значительно ниже, например: в Исландии - 47, в Финляндии - 59, в Швеции - 70, в Норвегии - 73, в Германии - 83, в Нидерландах - 87, в Бельгии - 100, во Франции - 101, в Австрии - 104, в Италии - 109, в Греции - 111, в Португалии - 126, в Великобритании - 154 и т.д.

В странах постсоветского же пространства тюремный индекс составляет: в Таджикистане - 130, в Армении - 146, в Узбекистане - 152, в Кыргызстане - 181, в Молдове - 182, в Туркменистане - 224, в Эстонии - 252, в Латвии - 304, в Литве - 314, в Украине - 336, в Азербайджане - 407, в Беларуси - 438, в России - 511 и в Грузии - 524[25].

Следует подчеркнуть, что бессменным лидером по индексу «тюремного населения», как известно, являются США - 730 заключенных на 100 тыс. населения, но при этом в США доля отбывающих тюремное заключение в общей структуре осужденных составляет 30%. В европейских же странах доля отбывающих тюремное заключение в среднем не превышает 10%. А в Казахстане на 1 июля 2012 года этот показатель в общей структуре отбывающих уголовные наказания составлял 78,1% (см. приложение 2).

Как видно, Казахстан даже среди постсоветских стран имеет высокий индекс «тюремного населения», а лишение свободы все еще остается доминирующим видом наказания.

Подводя итог можно сказать, что динамика численности «тюремного населения» в Казахстане зависит от направленности вектора уголовной политики государства в тот или иной период его развития, что, в общем-то, является естественным. Однако в обществе и государстве все еще не произошло осознания и переосмысления всей отрицательной природы уголовного наказания в виде лишения свободы. К сожалению, в сознании субъектов правоприменения, как в части назначения, так и в части исполнения лишения свободы, сохраняется исторически унаследованное давление тоталитарного советского прошлого, когда основным видом уголовного наказания выступало лишь лишение свободы.

Пути дальнейшего уменьшения «тюремного населения» через снижение репрессивности уголовного закона

Между степенью репрессивности уголовного законодательства и численностью заключенных имеется непосредственная взаимосвязь. Одним из показателей степени репрессивности уголовного законодательства является установленный Уголовным кодексом верхний предел такого наказания, как лишение свободы. О репрессивности уголовного законодательства можно судить и по наличии в нем смертной казни, но так как данное наказание мало влияет на численность заключенных, возьмем за основу именно лишение свободы, от которого и зависит плотность «тюремного населения». При этом абсолютно признавая, что действующий в Казахстане бессрочный мораторий на исполнение смертной казни - это важный признак, характеризующий наше уголовное законодательство именно с гуманной стороны.

Как ранее отмечалось, Казахстан в сравнении с другими странами, в том числе постсоветского пространства, в настоящее время имеет довольно высокий тюремный индекс - 316. Справедливости ради отметим, что на пике последнего роста «тюремного населения» в январе 2010 года этот индекс составлял 389. Однако снижение тюремного индекса является показателем гуманизации прежде всего уголовного закона, но не решает проблем самого наказания, в данном случае лишения свободы. Как правило, через призму лишения свободы судят обо всей пенитенциарной системе. Поэтому очень важно не только снижать тюремный индекс, но и гуманизировать сам процесс отбывания лишения свободы.

Несмотря на проводимые пенитенциарные реформы и многочисленные изменения в уголовно-исполнительном законодательстве за двадцать лет независимости Казахстана, порядок и условия отбывания лишения свободы, по своей сути, мало чем изменились и почти не отличаются от подходов советского периода. На это обратил внимание и Президент страны в своем Послании народу Казахстана от 29 января 2010 года, говоря, что этот сектор сохранил многие изъяны прошлой системы, основным видом наказания остается лишение свободы и никто не занимается реабилитацией освободившихся из мест заключения.

Следует признать, что все значимые достижения в вопросе реформирования уголовно-исполнительной системы свелись в основном к улучшению коммунально-бытовых условий содержания заключенных, улучшению их питания и медицинского обеспечения. Также построено и отремонтировано несколько исправительных колоний и следственных изоляторов. Все это достигнуто благодаря увеличению финансирования уголовно-исполнительной системы со стороны правительства. Можно еще сказать об изменениях в Уголовно-исполнительном кодексе РК, расширивших права осужденных в виде увеличения количества посылок и свиданий, исключения дисциплинарного наказания в виде лишения свидания с родственниками, снятия ограничения и запрета на переписку и количество телефонных переговоров и др.

Однако ни в плоскости законодательства и ни на уровне организации деятельности не произошло глубинных изменений, создавших условия и ориентиры для внутреннего преобразования уголовно-исполнительной системы с позиции принципов исполнения наказаний, соответствующих передовым международным стандартам.

Как известно, одним из основных отличий между пенитенциарными системами развитых зарубежных стран и Казахстана является форма содержания заключенных. В большинстве европейских стран обычным стандартом является покамерное содержание заключенных, то есть по 1 - 2 человека в отдельной камере, иногда ненамного больше. Изучение их опыта показало, при таком содержании заключенных существуют идеальные условия для:

а) индивидуализации процесса отбывания наказания;

б) персональной психолого-воспитательной работы с заключенными;

в) эффективного лечения больных заключенных, особенно заразной формой болезни;

г) минимизации негативного психологического влияния отрицательно настроенных заключенных на положительно характеризующихся заключенных;

д) обеспечения физической безопасности одних заключенных от других при возникновении межличностных конфликтов, так как всегда есть возможность изолировать потенциальную жертву;

е) реализации заключенным естественного человеческого желания к уединению, что очень важно в условиях тюрьмы для сохранения своих жизненно-приобретенных положительных индивидуально-личностных характеристик; и т.д.

При этом степень изоляции заключенного в камере зависит главным образом от его поведения в тюрьме и складывается через решение таких вопросов, как:

- продолжительность прогулки на свежем воздухе;

- право трудиться на оплачиваемых работах;

- возможность посещать библиотеки, спортзалы и т.п.;

- возможность участвовать в различных внутритюремных обучающих программах;

- заключение в одиночной или групповой камере;

- запирание в камере только на ночь или еще и в другое время суток; и т.п.

Что касается уголовно-исполнительной системы Казахстана в части отбывания лишения свободы, то она представляет собой коллективную форму содержания осужденных, либо, говоря языком внутриведомственных инструкций, отрядную форму содержания. Это и есть главное негативное наследие советской системы отбывания наказания, источник укоренившейся тюремной субкультуры с ее внутренними неписанными правилами и иерархией криминальных субъектов. Как известно, идеология советского образа жизни заключалась в коллективном сосуществовании людей, поэтому эта модель была перенесена и на пенитенциарную систему. К тому же во времена массовых репрессий она не требовала больших материальных затрат, необходимых как в случае строительства тюрем с покамерным содержанием.

Суть отрядной формы содержания заключается в содержании в одном помещении одного отряда количеством от 50 до 100 человек, в зависимости от наполнения колонии на конкретный период времени. Ни о какой эффективности индивидуально-воспитательной работы с осужденными с целью их исправления, что является ежедневной обязанностью сотрудников исправительной колонии, в таких условиях говорить не стоит. Очень тяжело в таких условиях обеспечить безопасность заключенных при неизбежных и частных конфликтах между ними, особенно в ночное время, когда они остаются в закрытом помещении без надзора. Отсюда и разделение осужденных между собой на различные касты по степени привилегированности.

Природа человеческой психологии устроена таким образом, что внутри любого общества выстраивается иерархия по тем или иным критериям. И отрядная форма содержания является идеальным условием для установления доминирования психологически и физически сильных заключенных над более слабыми. Внутри такой массы, принудительно пребывающей в ограниченном пространстве, постоянно идет жесткая, нередко и жестокая конкурентная борьба за место в иерархическом тюремном мире.

Именно при коллективной форме содержания осужденных появились так называемые «воры в законе», «авторитеты», «смотрящие» и т.п., чего нет в европейских тюрьмах с покамерным содержанием заключенных. Именно при такой форме содержания отсутствуют преграды для взаимного «заражения» криминальной субкультурой, и чем дольше находится человек в изоляции, тем глубже она оседает в его сознании. К сожалению, попадая в места лишения свободы, человек не имеет возможности уединиться как при покамерном содержании и не может не соприкасаться с правилами тюремной субкультуры, поэтому, руководствуясь инстинктом самосохранения, он вынужден принять эти неписаные правила. На этом фоне выглядят лукавством все разговоры об исправлении осужденных в местах лишения свободы.

Интересным является взгляд на отрядную форму содержания через медицинскую проблему. Как показал опыт международных организаций, специализирующихся не одно десятилетие на оказании медицинской поддержки заключенным, в условиях казахстанских исправительных колоний даже самые передовые медицинские методики лечения и новейшие медицинские препараты для лечения инфекционных заболеваний, передающихся воздушно-капельным путем, оказались малоэффективными. Причина проста - инфраструктура большинства наших пенитенциарных учреждений, в том числе и медицинского профиля, не позволяет создать необходимую жесткую изоляцию между больными и здоровыми заключенными, а также между больными разного уровня. Отсюда и причины для взаимного инфекционного заражения, в том числе и сотрудников исправительных колоний.

Можно привести еще немало обоснований в неэффективности отрядной формы содержания осужденных. Но все это в той или иной интерпретации имеется в современной специальной литературе, посвященной пенитенциарным проблемам.

Справедливости ради следует сказать, что в Казахстане процесс перехода к покамерному содержанию хоть и медленно, но идет. Из официальных отчетов следует, что в настоящее время в стране функционирует пять исправительных учреждений с покамерным содержанием. Однако для того, чтобы содержание в них заключенных действительно соответствовало общепринятому в мире стандарту покамерного типа, необходима, как минимум, правовая регламентация такого содержания. К тому же, если учесть новизну и отсутствие какого-либо исторического опыта в этом вопросе, то правовое регулирование покамерного содержания должно служить ориентиром для сотрудников, работающих в этих пенитенциарных учреждениях. Но нигде в уголовно-исполнительном законодательстве, в том числе на уровне подзаконных актов, сегодня этого нет, так как оно полностью ориентировано на отрядный тип содержания[26]. Поэтому для начала целесообразно разработать и включить в Уголовно-исполнительный кодекс РК хотя бы отдельную главу, посвященную порядку организации покамерного содержания.

Кроме того, инфраструктура этих пяти учреждений с точки зрения соответствия покамерному содержанию вызывает сомнения. Половина этих учреждений представляет собой прежние исправительные колонии, в которых спальные помещения были просто уменьшены путем разделения на несколько частей. Но это не сильно сказалось на изолированности одних осужденных лиц от других (что является важным условием покамерного содержания), так как организация других не менее важных вопросов сохранилась по старому образцу, например, общее построение на плацу перед приемом пищи в отдельно расположенном здании столовой, и др.

Очевидно, что с точки зрения последовательности вначале необходимы разработка и принятие типового проекта тюрьмы с покамерным содержанием с учетом международных стандартов. Лишь затем приступить к их строительству, которое бесспорно займет немало времени и потребует больших финансовых ресурсов. Но без этого не произойдет серьезного реформирования уголовно-исполнительной системы, и все потуги по приданию ей цивилизованного облика не избавят нас от анахронизмов советского наследия.

Несмотря на крайнюю важность перехода к покамерному содержанию заключенных в контексте приближения к международным стандартам, аспекты гуманизации отбывания лишения свободы этим не ограничиваются.

Так, сравнительный анализ верхних пределов лишения свободы в Казахстане и в некоторых других странах выявил следующее. Согласно статье 48 Уголовного кодекса РК лишение свободы назначается на срок от 6 месяцев до 15 лет, за особо тяжкие преступления - до 20 лет либо пожизненно, при совокупности преступлений и ряде других оснований, связанных с неисполнением смертной казни, - до 25 лет, а по совокупности приговоров - до 30 лет.

В то же время во многих зарубежных странах максимальный срок тюремного заключения не превышает 15 лет. Например, в Китае - от 6 месяцев до 15 лет, в Венгрии - от 2 месяцев до 15 лет, в Польше и Германии - от 1 месяца до 15 лет, в Финляндии - от 1 месяца до 12 лет, в Швеции - от 14 дней до 10 лет и т.д. Данный подход продиктован прежде всего тем, что, согласно результатам исследований пенитенциарных психологов, среднестатистическому человеку достаточно пяти лет пробыть в условиях изоляции, чтобы у него в значительной степени атрофировались социальные навыки житья в свободном обществе. Дальнейшее пребывание в изоляции лишь усиливает процесс его отторжения от свободного общества, отдаляя его еще больше, образно говоря, от «точки невозврата».

Ведь очевидно, что чем больше человек находился в изоляции, тем труднее ему адаптироваться снова к свободной жизни. Здесь процесс обоюдный, с одной стороны, сам человек отвыкает от жизни в свободном обществе, с другой стороны, само общество с настороженностью, а порой и с откровенным неприятием относится к нему. К тому же отсутствие в стране эффективной системы ресоциализации бывших заключенных вызывает и культивирует у определенной части из них чувство неполноценности, социально-психологического дискомфорта, озлобленности к окружающим и ощущение себя изгоями общества. В итоге отдельные из них осознанно снова совершают преступления с целью возврата в привычную для них лагерную среду.

Следует отметить и то, что законодательно закрепленные большие сроки лишения свободы обуславливают чрезмерную вариативность санкций Уголовного кодекса РК, за что критикуется специалистами в области уголовного права как одно из обстоятельств, создающее условия для коррупции в судебной системе. Если посмотреть на результаты широкой вариативности санкций через пенитенциарную систему, то сегодня в пределах одного исправительного учреждения несложно найти несколько осужденных по одной и той же статье, части и пункту Уголовного кодекса РК, но приговоренных к лишению свободы с существенной разницей в сроках. Это обстоятельство нисколько не способствует насаждению понятия справедливости в местах лишения свободы.

В рассматриваемом аспекте особо необходимо подчеркнуть, что в действовавшем до 1 января 1998 года Уголовном кодексе Казахской ССР общеустановленный срок лишения свободы составлял от 3 месяцев до 10 лет, за особо тяжкие преступления при наступлении особо тяжких последствий и особо опасным рецидивистам допускалось до 15 лет, а при замене смертной казни в порядке помилования лишением свободы оно могло быть назначено и на срок более 15 лет, но не свыше 20 лет. Отсюда неутешительный вывод, что Уголовный кодекс независимого Казахстана по критерию сроков лишения свободы значительно репрессивней Уголовного кодекса Казахстана советского периода.

Почему так произошло? Полагаем, что ответ кроется в тех социально-экономических и криминогенных условиях, которые существовали в стране на момент разработки, обсуждения и принятия первого Уголовного кодекса суверенного Казахстана. Это было сложное время, когда распад советской империи привел к тяжелейшему экономическому и социальному кризису на всем постсоветском пространстве, и как спутник любого подобного кризиса, в республике произошел беспрецедентный всплеск преступности. Поэтому вполне понятна логика законодателя того периода, когда в интересах защиты граждан от преступности была ужесточена ответственность за уголовные деяния.

Иначе говоря, из-за неспособности правоохранительных органов на тот период адекватно реагировать на рост преступности, вести с ней борьбу в плоскости профилактики было найдено нехитрое решение - устрашить наказанием путем увеличения сроков лишения свободы. Тем самым центр тяжести еще больше был смещен в сторону уголовно-исполнительной системы, которая в то время и так «захлебывалась» от переполненных колоний, доставшихся ей по наследству от советской империи.

Однако прошло уже 15 лет с момента принятия действующего Уголовного кодекса РК, за это время республика достигла очевидных успехов в политической и социально-экономической сферах, и преступность в стране не имеет прежних угрожающих масштабов, хотя появились новые угрозы в виде терроризма и экстремизма. Но это не мешает задуматься о возвращении предыдущих более разумных диапазонов лишения свободы с обязательным их сочетанием с эффективными мерами по подготовке заключенных к освобождению.

С позиции арифметики большие сроки лишения свободы являются одной из главных причин высокого индекса «тюремного населения», так как в местах изоляции происходит скопление людей. По данным Комитета уголовно-исполнительной системы, в 2011 году средний срок отбывания лишения свободы в колониях республики составлял 8,5 лет. Эта цифра вполне объяснима, если учесть, что сегодня в местах лишения свободы сконцентрированы в основном лица, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления, за которые и предусмотрены длительные срока наказания.

Следует отметить, что данная концентрация в последние годы имеет тенденцию к увеличению благодаря именно гуманизации законодательства, которая коснулась в основном преступлений небольшой и средней тяжести. Как следствие, произошло и изменение структуры «тюремного населения». Так, если на 1 января 2010 года в ИУ республики доля лиц, отбывающих лишение свободы за тяжкие и особо тяжкие преступления, составляла 84%, на 1 января 2012 года - 88,8%, то на 1 июня 2012 года, благодаря текущей на данный момент амнистии, коснувшейся исключительно преступлений небольшой и средней тяжести, уже 94,3% (см. приложение 3).

Считаем абсолютно верным, что в местах лишения свободы остается все меньше людей, не представляющих большой общественной опасности. Однако при сохранении данной тенденции по истечении непродолжительного времени и этот ресурс гуманизации будет исчерпан. Так, в настоящее время в местах лишения свободы осталось всего 2400 осужденных, отбывающих наказание за совершение преступлений небольшой и средней тяжести. И в недалеком будущем, когда эта цифра будет сведена к минимуму, возникнет важная дилемма: считать проведенные изменения пределом допустимой гуманизации и остановиться на этом или искать дополнительные ресурсы в законодательстве для продолжения и углубления реформ, а значит обратить внимание на лиц, отбывающих лишение свободы за тяжкие и особо тяжкие преступления.

Если ограничиться проведенной либерализацией уголовного законодательства и признать это достаточным, то следует признать и нерешенность проблемы высокого тюремного индекса Казахстана. Как отмечалось ранее, несмотря на его снижение за два с половиной года с 389 до 316, сегодня он в сравнении с другими постсоветскими странами все равно выглядит выше среднего, а по международным критериям достаточно высоким. Но и распространение гуманизации путем сложившихся стандартных методов на лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, способно справедливо вызвать отрицательную реакцию со стороны части населения, особенно потерпевших от преступлений. Очевидно, что гуманизация законодательства не может быть бесконечной, она должна иметь разумные пределы. Иначе ее ошибки и перекосы, как показывает имеющийся опыт, приведут к обратному процессу. Очень важно в вопросе гуманизации найти и реализовать именно те ресурсы, которые не дискредитируют ее.

Поэтому архиважным для нас является не просто механическое сокращение сроков лишения свободы путем снижения верхнего предела, а изменение в целом концепции лишения свободы, чтобы главной целью этого наказания было не аморфное исправление человека, а его подготовка к жизни в обществе после освобождения.

В этом вопросе очень ценен европейский опыт тюремного заключения, когда оно является не столь продолжительным, чтобы человек не успел деградировать, и обязательно сочетается с иными мерами уголовно-правового воздействия. Например, в Германии к концу первого года отбывания тюремного заключения освобождается 50% осужденных. Но они не просто выходят на свободу, а передаются на определенный срок под надзор служб, занимающихся их реинтеграцией в общество. Причем зачастую это изначально оговаривается в приговоре суда, например, два года тюремного заключения и три года нахождения под надзором службы пробации. В течение посттюремного трехлетнего срока лицо должно выполнить обязанности, возложенные на него судом: возместить ущерб потерпевшему и принести ему публичное извинение; загладить иной вред, причиненный преступлением; отработать бесплатно определенное количество часов на муниципальных и социально-значимых объектах (уборка мусора на улицах, работа в доме престарелых, хосписах и т.п.); не посещать заведения увеселительного профиля; не покидать свое жилище в определенное время суток; не выезжать без разрешения службы пробации за пределы населенного пункта; при наличии какой-либо болезни пройти курс лечения; и др. Большое значение при этом придается возмещению непосредственно преступником ущерба потерпевшему, принесению потерпевшему публичного извинения и примирения с ним, так как это, говоря языком нашего законодательства, важный признак восстановления социальной справедливости.

Прилежное и досрочное выполнение этих обязанностей дает возможность полного освобождения раньше установленного судом срока. А невыполнение их в полном объеме в отведенные сроки означает, что человек не прошел испытание и не готов к полному освобождению. И тогда, по представлению службы пробации срок нахождения под надзором продлевается судом независимо от первоначального срока в приговоре. В случаях же грубого или системного нарушения пробационный надзор заменяется на повторное тюремное заключение.

Такая парадигма отбывания уголовного наказания имеет, с одной стороны, мощное стимулирующее воздействие на сознание осужденного, не в последнюю очередь в интересах потерпевшего, с другой стороны, профилактическое воздействие на окружающих, так как общество при публичном отбывании преступником наказания имеет больше возможности созерцать результаты совершения преступления.

К сожалению, в этом важном аспекте казахстанское законодательство, несмотря на наличие схожего института в виде условно-досрочного освобождения, далеко от совершенства. Так, интересы потерпевших от преступлений, как и в советское время, находятся на втором плане, они представляют основную ценность для уголовного процесса только на начальном этапе, когда требуется возбуждение уголовного дела. Дальнейшая судьба преступника мало зависит от потерпевших, нет действенного правового механизма примирения между ними, когда это возможно исходя из характера преступления, поэтому чувство ненависти к преступнику, особенно когда ущерб от преступления остался незаглаженным, порождает недовольство всей правовой системой государства.

Наличие в Уголовно-процессуальном кодексе РК нормы, обязывающей учитывать мнение потерпевшего от преступления при рассмотрении вопроса об условно-досрочном освобождении осужденного от наказания, не сильно решило проблему возмещения вреда. Причина известна - отсутствие работы в местах лишения свободы либо ее низкооплачиваемость. Поэтому осужденные в целях условно-досрочного освобождения идут на различные ухищрения, в том числе в виде частичного возмещения ущерба усилиями родственников и др. лиц, а также обещаний погасить оставшуюся часть после освобождения. Суды, при положительном рассмотрении вопроса об УДО в соответствии со ст. 178-2 Уголовно-исполнительного кодекса РК, обязывают освобожденных лиц «принимать меры по возмещению ущерба, причиненного здоровью, имуществу потерпевшего, или материального ущерба государству». Но проблема состоит в том, что в законодательстве нет эффективного механизма принудить их это сделать. Поэтому, как показывает жизнь, большинство освободившихся быстро забывает о своих обещаниях и обязанностях перед потерпевшими от преступления, тем самым укрепляя у последних чувство недоверия к государственным институтам власти.

Учитывая, что в Казахстане удельный вес хищений чужого имущества в общей структуре преступности всегда был очень высок и варьируется на уровне 40%, то перенятие вышеприведенной зарубежной практики отбывания наказания способствовало бы: во-первых, существенному снижению тюремного индекса Казахстана и повышению его мирового рейтинга по этому критерию; во-вторых, экономии немалых финансовых средств, выделяемых на содержание заключенных; в-третьих, реальному восстановлению нарушенных прав жертв преступлений, в тех случаях, когда это возможно; в-четвертых, усилению профилактического и воспитательного воздействия на сознание осужденных, в том числе благодаря участию общественности; в-пятых, повышению прозрачности системы отбывания наказания, а это то, чего настойчиво требует общество в последние годы. Да и в целом такой подход явился бы самой серьезной реформой системы отбывания наказания за все годы постсоветского бытия.

Если подойти еще шире к вопросу реформирования системы отбывания наказания с учетом положительного опыта других стран, то необходимы преобразования, способные установить изначальный приоритет альтернативных лишению свободы видов наказаний вкупе с четкими основаниями и упрощенным механизмом их замены на лишение свободы в случае ненадлежащего поведения осужденного.

К примеру, в мировой практике при определении степени репрессивности уголовного закона, помимо индекса «тюремного населения», используется еще один критерий - процентное соотношение отбывающих тюремное заключение и альтернативные виды наказаний, то есть не связанные с изоляцией от общества. Во многих развитых европейских странах доля отбывающих тюремное заключение в общей массе осужденных не превышает 10%. В США, которые многие правозащитники критикуют за самый высокий тюремный индекс (730 заключенных на 100 тыс. населения), доля отбывающих наказание в тюрьмах от общего количества осужденных составляет 30%[27].

В Казахстане, к сожалению, этот показатель значительно хуже. Анализ статистических данных Комитета УИС показал, что процентное соотношение отбывающих лишение свободы и иные более мягкие виды наказаний за последние десять лет выглядит следующим образом:

- на 1 января 2003 года - 77% лишение свободы и 23% иные наказания;

- на 1 января 2004 года - 64,8% и 35,2%;

- на 1 января 2005 года - 65,7% и 34,3%;

- на 1 января 2006 года - 66,8% и 33,2%;

- на 1 января 2007 года - 78,3% и 21,7%;

- на 1 января 2008 года - 72,5% и 27,5%;

- на 1 января 2009 года - 71% и 29%;

- на 1 января 2010 года - 71,3% и 28,7%;

- на 1 января 2011 года - 69,5% и 30,5%;

- на 1 января 2012 года - 71,6% и 28,4%;

- на 1 июля 2012 года - 78,1% и 21,9%.

Из этого видно, что подавляющее большинство отбывающих лишение свободы в общей структуре осужденных в нашей республике носит хронический характер, а отдельные колебания в соотношении не являются принципиальными[28].

Причинами, позволяющими зарубежным странам придерживаться вышеуказанного соотношения, являются как устоявшийся в судебной практике приоритет альтернативных видов наказаний, так и гибкость законодательства. К примеру, суды г. Берлина лишь в 20% случаях назначают наказание в виде тюремного заключения, но из них реально отбывают данное наказание менее половины осужденных. А в США порядка 20% (в отдельных штатах до 40%), поступающих в тюрьмы, составляют те, кому изначально было назначено более мягкое наказание и они находились на свободе под надзором служб пробации. Но они по своей вине нарушили условия нахождения под надзором, не выполнили обязанности, предписанные судом, тем самым не прошли испытания, и суд по представлению службы пробации заменил им изначальное наказание на тюремное заключение. Главный смысл всего этого заключается в том, что государство в лице судебной власти, благодаря гибкости уголовного закона дает шанс многим преступникам, не представляющим опасности для общества и не допустившим наступления тяжких последствий в результате преступления, избежать тюремного заключения при условии выполнения определенных требований.

Обращение к судебной практике Казахстана показывает следующее. Согласно статистическим данным Верховного суда РК, в 2009 году из 39 391 осужденных приговорено к лишению свободы 18 790 человек, либо 47,7%. В 2010 году из 31 968 осужденных приговорены к лишению свободы 12 030 человек, либо 37,6%. В 2011 году осуждено 26 219 человек, при этом к лишению свободы - 10 498, либо 40%. Тем не менее, как видно из вышеприведенной статистики Комитета уголовно-исполнительной системы, в этот же период доля отбывающих лишение свободы в общей структуре отбывающих уголовные наказания составляла 69-71%.

Существенная разница в процентном соотношении объясняется элементарно - лишение свободы имеет очень длительные сроки в сравнении со сроками альтернативных видов наказаний и условным осуждением. К примеру, в течение 2009 года альтернативные наказания и условное осуждение отбывали 40 508 человек, а на 31 декабря этого же года их было 22 148. Аналогично в течение 2010 года - 42 985, на 31 декабря - 21 730. В течение 2011 года - 41 105, на 31 декабря - 17 965 человек. То есть эта категория осужденных долго не задерживается в этом статусе.

Но в случае с лишением свободы все обстоит иначе. Попадая в исправительные колонии, осужденные находятся там довольно продолжительное время, следовательно, происходит их скопление. Ранее мы отмечали, что согласно подсчетам Комитета уголовно-исполнительной системы средний срок отбывания лишения свободы в 2011 году составлял 8,5 лет. Поэтому, насколько бы суды не уменьшали в рамках существующих санкций количество осуждаемых к лишению свободы, это не сильно изменит процентное соотношение отбывающих это наказание и наказания, не связанные с изоляцией от общества.

В европейских странах еще в 19 веке юридическая общественность осознала крайнюю неэффективность лишения свободы из-за ее неспособности решить важную задачу наказания - исправить человека. Не питая иллюзий в части перспектив реального исправления человека в тюрьме и, тем самым, не переоценивая возможности тюремного заключения, они давно делают упор на нетюремное исполнение уголовных наказаний. Несмотря на экономическое благополучие этих стран, не в последнюю очередь играет и финансовый вопрос. К примеру, в самой экономически благополучной европейской стране - Германии - на содержание одного заключенного в тюрьме в среднем тратится 100 евро в день, а на осужденного, находящегося под надзором пробации, от 4 до 10 евро в день (в каждой Федеральной земле по-разному, в зависимости от комплекса мероприятий). Эти расчеты служат мощным двигателем для распространения альтернативных видов наказаний и совершенствования процедуры их исполнения, чего, к сожалению, не скажешь о нашей практике их назначения и исполнения.

В последние годы финансирование уголовно-исполнительной системы Казахстана со стороны государства резко увеличилось. К примеру, если в 2009 году бюджет УИС составлял 25 млрд. 963,9 млн. тенге, в 2010 году 28 млрд. 301,4 млн. тенге, то в 2011 году 38 млрд. 347,5 млн. тенге. Эти деньги предусмотрены в основном на содержание следственно-арестованных и осужденных лиц, а также на ремонт действующих и строительство новых учреждений. С учетом уменьшения «тюремного населения» условия их содержания в последние годы существенно улучшены. Все это, бесспорно, важно с точки зрения материальной стороны, но не менее важным является работа по ресоциализации заключенных, то есть подготовки их к освобождению. А в этой части, к сожалению, серьезных подвижек вперед нет. К тому же в условиях чрезмерно длительной изоляции продуктивность ресоциализации выглядит крайне низкой. Уже давно доказано, что тюрьма не учит людей жить в обществе, она учит их жить именно в тюрьме. Но в казахстанской пенитенциарной системе пока превалируют устаревшие советские подходы, где основной целью наказания является исправление преступника. Этот подход базируется на положениях действующего Уголовно-исполнительного кодекса РК, который полностью нацеливает уголовно-исполнительную систему на исправление осужденного лица. Однако, если учесть, что конечным результатом исправления человека должно быть не совершение им в будущем нового преступления, то продуктивность этой деятельности была и остается крайне низкой. Так, в настоящее время в исправительных колониях республики 41% осужденных являются ранее судимыми, из которых 2/3 ранее уже отбывали лишение свободы.

Нет сомнений, что между большими сроками лишения свободы и высоким процентом рецидива преступлений имеется прямая причинная связь. Чем дольше длится изоляция, тем устойчивей оседает в сознании человека лагерная субкультура, которая после освобождения мешает ему реинтегрироваться в общество. Внешние усилия по ресоциализации лиц, отбывших длительные сроки лишения свободы, как показывает жизнь, также не дают должного эффекта.

В современной юридической литературе по этому поводу метко подмечено: «Здравый смысл подсказывает, что задача по исправлению и перевоспитанию в условиях изоляции от общества недостижима… Действительно, ставя цель по приспособлению человека к жизни в обществе, его отделяют от этого общества; желая научить его полезному активному поведению, содержат в обстановке, где каждый шаг расписан, что вырабатывает пассивность; думая заменить в сознании человека вредные привычки полезными, его содержат среди себе подобных, что способствует взаимному заражению, и т.п.»[29].

Ситуацию в наших исправительных колониях сегодня усугубляет еще и массовая безработица, что, кстати, было не свойственно пенитенциарной системе советского периода, когда человек не только не терял, но и приобретал новые для себя трудовые навыки. Плюс к этому освобождался с запасом заработанных денег, что облегчало процесс его повторного «вживания» в общество, не вынуждало его быть обузой для близких родственников и государства.

С переходом экономики на рыночную систему управления прежняя схема трудозанятости осужденных, основанная на выполнении государственного заказа, по причине отсутствия последней прекратила свое существование. Сегодня основная часть работающих - это осужденные, отбывающие наказание в колонии-поселении и трудоустроенные за его пределами на различных коммерческих объектах. В закрытые учреждения работодатели не идут, и у них для этого нет стимула. Несмотря на официальную статистику трудозанятости осужденных, реальный процент работающих осужденных на оплачиваемых работах значительно ниже, и без поддержки государства, как во многих странах, эту проблему не решить. Вот и получается, что человек, попадая в места лишения свободы на достаточно длительное время, при всем своем желании работать, соответственно, возмещать ущерб, материально помогать своей семье, несмотря на изоляцию, чувствовать свою полезность обществу и т.д. на самом деле не имеет такой возможности. Находясь в оторванности от общества, он не работает, не получает современного образования, не участвует в программах ресоциализации (потому что их сегодня просто нет в местах лишения свободы), соответственно, информационно, интеллектуально, духовно и психологически отстает от развития остального общества.

Таким образом, с одной стороны, государство удовлетворяет его минимальные потребности: предоставляет трехразовое питание, одежду и место для сна, но, с другой стороны, не создает условия для реализации его естественного желания вернуться в общество более подготовленным к жизни на свободе. В таких условиях у большинства заключенных появляется и укореняется чувство пассивности к окружающему миру, иждивенческое отношение к государству и отчужденность от свободного общества. И чем длиннее изоляция от общества, тем необратимей этот процесс.

И последнее. Если проанализировать все изменения и дополнения в Уголовно-исполнительный кодекс РК и в Уголовный кодекс РК в части института уголовного наказания, то на поверхность всплывает алогичность и отсутствие в них стратегической линии, и прежде всего это касается аспекта гуманизации. А отдельные поправки приносят пенитенциарной системе больше вреда, чем пользы. К примеру, в общий контекст текущей гуманизации законодательства не вписывается положение Закона РК от 9 ноября 2011 года, установившего полный запрет на перевод из закрытых учреждений в колонию-поселение осужденных, отбывающих лишение свободы за совершение особо тяжких преступлений. Но и существовавшее до этого право их перевода в колонию-поселение при отбытии одной второй срока наказания было перегибом в гуманизации предыдущего Закона РК от 26 марта 2007 года. С учетом обратной силы уголовного закона выходило, что, имея наказание в виде лишения свободы сроком 20 лет, уже через 10 лет осужденные переводились в колонию-поселение, где в условиях полусвободы с правом выхода за пределы учреждения им предстояло пробыть еще довольно продолжительное время с мыслями о нескором освобождении. Как показала практика, многие из них со временем не выдерживали такого «испытания» и совершали уклонения от отбывания наказания, а иногда новые преступления, в том числе в отношении недовольных потерпевших по предыдущему преступлению. Все это послужило основанием для «закручивания гаек».

Но и полный запрет на перевод в колонии-поселения данной категории осужденных является не лучшим решением проблемы. При разработке законопроектов относительно пенитенциарной системы нужно знать и помнить простую истину - чем больше стимулов у осужденного лица к положительному поведению, тем меньше он нарушает правила отбывания наказания. А лишив их возможности в будущем смягчить себе режим отбывания наказания, законодатель лишил администрацию исправительных учреждений действенных рычагов управления заключенными, что в условиях коллективного, то есть отрядного их содержания очень важно для сохранения правопорядка и стабильности. Поэтому было бы разумней не лишать их такого права, а просто отодвинуть сроки его наступления.

Для сведения, на июнь 2012 года в исправительных учреждениях республики доля лиц, отбывающих лишение свободы за совершение особо тяжких преступлений, составляла 39,6% либо 16 320 человек. Учитывая, что общий лимит мест в колониях-поселениях республики составляет всего 3860 и отдельные из этих колоний предназначены исключительно для лиц, совершивших неосторожные преступления, можно быть уверенным, что нет никаких оснований опасаться массового их перевода в колонии-поселения. А если взять во внимание, что в отличие от женских и воспитательных колоний или колоний любого вида режима колонии-поселения имеются в каждой области, и осужденные, как правило, стремятся отбывать наказание поближе к дому и семье, то их перевод в колонии-поселения на заключительном этапе отбывания лишения свободы, например, за один год до освобождения, имел бы помимо стимулирующего еще и большое ресоциализационное значение.

По такому же принципу стимулирования следует подходить и к амнистии заключенных. Законом РК от 8 января 2007 года в статью 76 Уголовного кодекса РК был внесен запрет распространения амнистии на лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления. Учитывая, что на момент принятия Закона РК «Об амнистии в связи с двадцатилетием государственной независимости Республики Казахстан» от 28 декабря 2011 года доля отбывающих лишение свободы за совершение преступлений небольшой и средней тяжести составляла всего 11,2%, данная амнистия была самой малочисленной из всех предыдущих. Но не в количестве заключается смысл упущенных возможностей, а в том, что если бы амнистия распространялась и на осужденных по тяжким и особо тяжким преступлениям путем частичного снижения срока наказания (например, на 1/3 по тяжким и на 1/4 по особо тяжким), при условии отсутствия у них нарушений дисциплины и хотя бы частичного погашения иска потерпевшим, то и обстановка в местах лишения свободы была бы более управляемой, и уровень восстановительного правосудия в стране был бы значительно выше.

В любом случае, каждое окончательное решение об условно-досрочном освобождении, о переводе в колонию-поселение, о смягчении наказания или освобождении от него в связи с амнистией, принимается судом при участи прокуратуры. Поэтому, при желании соблюсти законность и обеспечить справедливость всегда есть возможность принять верное решение.

Таким образом, гуманизация уголовного закона не должна ограничиваться только методами выборочной декриминализации отдельных составов преступлений и депенализации некоторых санкций, к этому вопросу следует подойти на системном уровне через уменьшение верхнего предела лишения свободы хотя бы до уровня Уголовного кодекса Каз. ССР, что позволит синхронно смягчить наказания почти по всем статьям Уголовного кодекса РК и добиться ощутимого уменьшения количества лиц в местах заключения. Концептуальное реформирование требуется уголовно-исполнительному законодательству, где, прежде всего, необходимо откорректировать цели наказания, с обязательным включением в них ресоциализацию осужденных лиц и подчинением порядка исполнения наказаний достижению этой цели.

[1] См.: Уголовное право Республики Казахстан. Общая часть: учебник. Алматы. 2011. - С.229.

[2] Мониторинг мест лишения свободы и вопросы создания НПМ в Казахстане // Информационный бюллетень уполномоченного по правам человека в Республике Казахстан. 2010. Выпуск 1 (19). - С.23.

[3] См.: Курс уголовного права. Общая часть. Том 2: Учение о наказании. Учебник для вузов. Под ред. д.ю.н., проф. Н.Ф. Кузнецовой и к.ю.н., доцента И.М. Тяжковой. - М.: ИКД Зерцало - М, 2002. - С. 27.

[4] Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 2. Наказание. Под ред. проф. А.И. Коробеева. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999. - С. 56.

[5] См.: Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций: в 3 т. Т. 1. Общая часть. 4-е перераб. и доп. - М.- 2007. - С. 537.

[6] Качаева Т.А., Подройкина И.А., Улезько С.И. Система наказаний в уголовном праве России и зарубежных стран. - М., 2008. Цит. по аннотации Ананиан Л.Л. // Государство и право. Реферативный журнал, 2009 - 4. - С. 145.

[7] Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 2. Наказание. Под ред. проф. А.И. Коробеева. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999. - С. 57.

[8] См.: Старков О.В., Милюков С.Ф. Наказание: уголовно-правовой и криминопенологический анализ. - СПб., 2001. - С. 13. В данном определении вместо слов «целей кары», правильнее, на наш взгляд, было бы указать «целей наказания». Мы считаем, что кара является содержанием наказания, а не её целью.

[9] Кругликов Л.Л. Сравнительный анализ института наказания по уголовным кодексам стран СНГ и Прибалтики // Вестник Моск. ун-та. Сер. 11, Право. 2003. № 5. - С. 73.

[10] Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций: в 3 т. Т. 1. Общая часть. 4-е перераб. и доп. - М.- 2007. - С. 539.

[11] См.: Уголовный кодекс. Опыт теоретического моделирования. М. - Наука. - С. 143-148.

[12] См.: Вестник Верховного Совета СССР. 1991. № 30. Ст. 862.

[13] Курс уголовного права. Общая часть. Том 2: Учение о наказании. Учебник для вузов. Под ред. д.ю.н., проф. Н.Ф. Кузнецовой и к.ю.н., доцента И.М. Тяжковой. - М.: ИКД Зерцало - М, 2002. - С. 32.

[14] Такие суждения правомерны и к санкциям статей, т.к. они проецируют ст.39 УК применительно к конкретной норме Особенной части.

[15] Посмаков П. Тюремный синдром. - Алматы, 2001. - С. 25-26.

[16] Более подробно о проблемах ответственности за хищения см.: Балтабаев К.Ж., Юрченко Р.Н. Рассмотрение уголовных дел о кражах чужого имущества. Практическое пособие. Астана. 2009.; Балтабаев К.Ж., Юрченко Р.Н. Рассмотрение уголовных дел о грабежах и разбоях. Практическое пособие. Астана. 2010.

[17] Более подробно о проблемах ответственности по ст. 259 УК РК см.: Балтабаев К.Ж., Юрченко Р.Н. Рассмотрение судами уголовных дел, связанных с незаконным изготовлением, переработкой, приобретением, хранением, перевозкой, пересылкой либо сбытом наркотических средств или психотропных веществ (ст. 259 УК РК). Практическое пособие. Астана. 2011.

[18] Здесь и далее в соответствии с международными стандартами под «тюремным населением» понимаются как отбывающие лишение свободы, так и следственно-арестованные лица, так как они считаются изолированными от общества, они же охватываются термином «заключенные».

[19] В работе использованы статистические данные Комитета уголовно-исполнительной системы МВД РК.

[20] Законом РК от 9 ноября 2011 года в статью 169 УИК РК внесены изменения.

[21] Индекс «тюремного населения» исчисляется количеством заключенных на 100 тыс. населения страны.

[22] Статистические данные Верховного суда Республики Казахстан.

[23] Для сведения: Законом РК «Об амнистии в связи с Годом единства и преемственности поколений» от 13 июля 1999 года из ИУ было освобождено 15 705 осужденных, 2270 осужденным сокращены сроки лишения свободы.

[24] Количество заключенных на 100 тыс. населения в отдельно взятой стране.

[25] Данные Международного центра тюремных исследований по итогам 2011 года.

[26] Мы не берем в расчет покамерное содержание в единственной тюрьме Казахстана, так как сохранившееся у нас с советских времен понятие тюрьмы отличается от общепринятого во всем мире и характеризуется наиболее жестким режимом содержания для наиболее опасных преступников.

[27] В тюрьмах 2 млн. 100 тыс. и под пробационным надзором 5 млн. человек.

[28] Увеличение процентной доли отбывающих альтернативные наказания в течение 2003 года произошло благодаря Закону РК от 21 декабря 2002 года, который не только способствовал резкому снижению «тюремного населения», но и создал условия для назначения такого наказания как ограничение свободы. Далее, резкое снижение этой же категории осужденных и, соответственно, увеличение процентной доли отбывающих лишение свободы к началу 2007 года объясняется реализацией Закона РК «Об амнистии в связи с празднованием Дня независимости Республики Казахстан» от 9 января 2006 года, которая, согласно традиционной практике амнистий, больше коснулась лиц, отбывающих именно альтернативные виды наказаний. Аналогично Законом РК «Об амнистии в связи с двадцатилетием государственной независимости Республики Казахстан» от 28 декабря 2011 года объясняется и последнее изменение процентного соотношения за 6 месяцев 2012 года.

[29] Хохряков Г.Ф. Парадоксы тюрьмы («Проблемы, дискуссии, предложения»). - М.: Юрид.лит., 1991. -224с.